Гендиректор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский считает, что санитарные требования, которые музеи должны будут соблюдать, открывшись после вынужденного перерыва в работе из-за коронавируса, потребуют кардинально изменить систему приема посетителей

«Всякие ограничения теперь все равно сохранятся. Никогда не будет больше такого большого, почти не ограниченного доступа в музей. Очень долго будет такой жесткий способ ограничений», – передает ТАСС слова гендиректора Эрмитажа.

Он пояснил, что после снятия запрета на допуск посетителей музею потребуется примерно две недели, чтобы привести в работу системы жизнеобеспечения, которые касаются условий хранения, показа коллекций и приема людей. Параллельно будет внедряться новая система работы с посетителями и регулирования потоков. По словам Пиотровского, «моментального эффекта, что «открыли двери – и все бегут», не получится – все будет постепенно». Уже не будет прямой возможности прийти постоять два часа в очереди и попасть в музей – потребуется предварительная запись, распределение сеансов, отметил директор Эрмитажа.

«Нам предстоит еще серьезно поработать над логистикой, в том числе, как соблюдать ограничения. Если раньше была система ограничений – очередь или заполняемость гардероба, то здесь она будет более явная, и надо сделать так, чтобы она была менее обидной, чем та же очередь. То есть здесь предстоит еще большая организационная работа», – сказал он, отметив, что при этом важно избежать «полицейского режима».

Одним из сложных вопросов в этой сфере гендиректор Эрмитажа считает отработку механизма льготного посещения музея в новых условиях. «В Эрмитаже существуют уникальные льготы, которых нет ни в одном музее мира, – надо понять, как мы будем [дистанционно] проверять, подходят люди под эти льготы или нет» – уточнил он.

Право на бесплатный входной билет в Эрмитаж имеют 20 категорий посетителей, включая детей, учащихся и студентов (вне зависимости от гражданства), а также российских пенсионеров. Примерно треть посетителей проходит в Государственный Эрмитаж бесплатно. Льготные цены на билеты установлены для граждан России и Белоруссии. Эрмитаж принимает около 4,5 млн. посетителей в год.

Пиотровский заявил также, что действующие критерии успешности музеев по количеству посетителей и прибыли показали в период пандемии свою несостоятельность.

«У нас постоянно в течение многих лет идет разговор о том, что значительная часть нормативов, которые ставятся не только министерством культуры, но и обществом, например, что успех музея – это большое количество людей, неверна, как и то, что успех музея – это доход музея. Мы все время говорили, что это нельзя ставить во главу угла, что есть другие критерии, и они важнее. Но никто не хотел слушать. Теперь услышали благодаря целому ряду вещей – судьба распорядилась», – сказал он.

По мнению Пиотровского, когда люди начинают думать о доходе, они не думают о вещах более высоких, а музей как раз существует для того, чтобы люди думали о высоком. Вынужденный перерыв в приеме посетителей из-за коронавируса, по его словам, заставил иначе посмотреть на определение критериев оценки работы музеев и понять, что музеи должны жить, а не зарабатывать.

«Вчера у меня была справка на столе: посетителей – ноль, заработки – 50 тыс., это какой-то благотворительный взнос, вот и все. И эта ситуация будет долго. Теперь поняли, что музеи нужны не для развлечения и получения денег – это что-то выше, чем просто материальные блага, и эти критерии не годятся. И неким воплощением этого [понимания] является то, что министерство культуры активно работало с правительством, и сейчас выработаны некие способы возмещения выпадающих доходов», – сказал гендиректор Эрмитажа.

Он предложил разработать для музеев некий «МРОТ», необходимый для обеспечения их нормальной работы.

«Механизм, который сейчас вырабатывается, – он правильный. Государство должно гарантировать музею существование. Правильно, что нужен для существования, условно говоря, «МРОТ» музея, – он должен быть выверен очень тщательно. Я думаю, это будет полезной практикой того, каким образом нужно изменить критерии финансирования и установления нормативов», – отметил гендиректор Эрмитажа.

Пиотровский рассказал, что Союз музеев, который он возглавляет, и Министерство культуры сейчас добиваются обновления системы обеспечения работы музеев и всей культуры. По его мнению, «музеи – это лучший образец, «опытное поле» для выработки критериев государственного обеспечения функционирования отечественной культуры».

Пиотровский рассказал также, что онлайн-проекты, которые постоянно транслируются в социальных сетях музея во время закрытия из-за коронавируса, фактически сформировали эрмитажное телевидение.

По словам Пиотровского, форматы удаленной работы с посетителями в период карантина дали музею новый опыт в сфере просветительской деятельности, который будет применяться и в дальнейшем.

«Для Эрмитажа получилось по сути так: целый рабочий день Эрмитаж вещает. Причем там есть репортажи разного уровня – встречи с хранителями, уникальнейшие вещи, репортажи из хранилищ. Есть экскурсии разного типа: есть, скажем так, пафосные экскурсии уровня XX- XXI века, а есть эфемерные, очень живые, которые специально стираются сразу же, потому что тут живое общение. Тут и набор фильмов, которые заранее сняты, подготовлены. То есть это целый набор – нечто вроде эрмитажного телевидения. Это, оказывается, работает, и у нас есть на это возможности – человеческие и технические, это остается и будет существовать», –пояснил Пиотровский.

Источник: https://vz.ru/news/2020/5/15/1039513.html

Дуранте Алигьери, известный просто как Данте, родился во второй половине мая 1265 года. Мы не можем сказать точнее. Но удивительно не то, что мы не знаем точный день его рождения. Наоборот – удивительно, как много мы о нем знаем

XIII век. Эпоха татаро-монгольского нашествия и крестовых походов, а не расцвета искусств. Данте – не князь, не епископ, он просто зажиточный горожанин, общественный деятель на выборных должностях и, разумеется, литератор. Что мы знаем о его русских современниках – собратьях по перу? Прямо сказать – ничего. Первый русский писатель, которого мы знаем по имени, – Ермолай, в монашестве Еразм, автор “Повести о Петре и Февронии”, жил аж на двести лет позже, в первой половине XVI века. Но и о Ермолае-Еразме, кроме его чуднóго двойного имени, мы ничего не знаем.

О Данте же мы знаем очень много – статья в итальянской Википедии занимает добрый десяток экранов. Знаем мы и его внешний облик, ту самую “тень Данте с профилем орлиным”, которая столетиями вдохновляла поэтов и художников на острохарактерные портреты.

При этом, надо прямо признать, бóльшую часть того, что мы о нем знаем, мы знаем из его собственных сочинений, дошедших до нас (хотя они появились за двести лет до книгопечатания) в полном объеме. В первую очередь – из удивительной “Новой жизни”. Удивительной и для его современников, и для потомков. Потому что в ней автор не “толкует божественное” и не скрывается под уничижительной маской “аз прегрешный”, как тот же Еразм. А прямо пишет в стихах и в прозе об охватившем его, Дуранте Алигьери, любовном чувстве к вполне земной девушке Беатриче. Хотя, разумеется, облекает свое чувство в пышные словесные одежды своего времени, пронизанного мистическим ощущением.

Важнее другое: не эти мистические одежды, а то, на каком языке это написано. Нам сейчас кажется странной сама постановка вопроса – итальянский писатель, естественно, пишет по-итальянски. Но тогда вопрос ставился по-другому: образованный человек, естественно, должен писать по-латыни – только так он может обращаться ко всему цивилизованному миру с цивильной речью, в отличие от простеца, балакающего на грубом местном наречии, потому что не видит дальше родной деревни.

Данте посвятил этому принципиальному вопросу латинский трактат “De vulgari eloquentia”. Это название традиционно переводят как “О народном красноречии”, но правильнее сказать: “О выразительности народного языка”. И предмет его – не то, как “выражается сильно итальянский народ”, а то, что сам этот язык, в первую очередь, язык родных Данте тосканских долин – хоть он и утратил естественные для латыни падежи и приобрел не свойственные ей артикли, адекватен не только приземленному реализму, но и возвышенному мистицизму и утонченной силлогистике.

Впрочем, как обычно бывает у поэта, лучшим доказательством этому стал не ученый трактат, хотя бы и содержащий оригинальные идеи (классификация языков по слову “да”), а выдающееся литературное произведение, которое он в соответствии с “Поэтикой” Аристотеля назвал просто “Комедией” (было все плохо, а стало хорошо). А Боккаччо, ее первый комментатор, стал называть “Божественной” – но не потому, что там говорится об ангелах и рае, а потому что уж больно хороша.

Сюжет ее за 700 лет стал общеизвестен: к заплутавшему в чащобе своих грехов 35-летнему поэту является Вергилий и через воронку Ада и гору Чистилища, где мучаются и томятся в ожидании Конца света и стародавние знаменитые грешники, и политические противники самого Данте, выводит его в Рай, где в мистической Розе Эмпирея его поджидает очищенная от всего земного Беатриче.

Но и здесь главное – не сюжет, хотя и он поражал современников смелостью на грани откровенной ереси (так, Данте вводит понятие Лимба и окончательно закрепляет не очевидную в то время идею Чистилища). С “Божественной комедией” связана вторая уникальная черта Данте, заставляющая восхищаться и радоваться в канун его 755-летнего юбилея. Которая формулируется еще проще: “Божественную комедию” можно читать!

Это кажется насмешкой: ну да, читать, а что с ней еще делать, это ж поэма, а не фреска его погодки Джотто! Но штука в том, что ее можно читать сейчас. Попробуйте почитать древнерусский текст той же эпохи. Хотя бы драматическую “Повесть о разорении Рязани Батыем”. Да, конечно, это написано по-русски, а не по-болгарски и не по-сербски. Понять в принципе можно. Но сложно без подготовки. Хоть это совсем не поэтические терцины, а летопись, претендующая на точность и понятность. Но все, что было написано по-русски до XVIII века – область академической филологии, а не литературы.

Почему так получилось – вопрос интересный, но к Данте прямого отношения не имеющий. Данте же не просто можно читать и понимать – его можно читать, наслаждаясь, как поэзию. Полную ярости и любви, захватывающих дух картин и чеканных строк.

Но если уж мы перешли из Тосканы в Россию, необходимо сказать, что у Данте в России есть третий повод для восхищения: перевод “Божественной комедии” Михаила Лозинского. Он примиряет в себе взаимоисключающие требования: высокохудожественен и при этом исключительно точен. Буквально – строка в строку и порою слово в слово.

Когда читаешь только перевод Лозинского, он кажется совершенно естественным. И только сопоставляя с построчным прозаическим переводом Бориса Зайцева (не говоря уж об оригинале), понимаешь, какой это поразительный труд – сопоставимый с самим оригиналом.

Труд Лозинского поразителен тем более, что переводчик заканчивал его в ноябре 1942 года. Когда уже вовсю шла Сталинградская битва, о которой Михаил Светлов писал: “Молодой уроженец Неаполя! Что оставил в России ты на поле? Почему ты не мог быть счастливым над родным знаменитым заливом?”

Да: фашистская Италия была союзником фашистской Германии. А русский переводчик бился над тем, чтобы представить русскому читателю настоящую Италию – Италию Данте и боготворивших его гуманистов, возрождавших античную красоту и ученость.

Так что Данте современен еще и поэтому. Мог ли думать об этом сам поэт-изгнанник, современник Ивана Калиты? Он – смог. И поэтому он с нами.

Источник: https://rg.ru/2020/05/12/dante-755-let-chto-my-znaem-o-poete-hiii-veka.html?_openstat=cmcucnU7QWNjZW50czvQmtGD0LvRjNGC0YPRgNCwLiDQn9GA0L7QtdC60YLRizsy

В архиве «Книжные памятники» Национальной электронной библиотеки (НЭБ) теперь собраны 720 образцов русского лубка

Лубок (народная картинка) был распространен в России с конца XVII в. и достиг своего расцвета в XVIII–XIX вв., будучи неотъемлемой частью повседневной жизни крестьян и горожан. Рисунок, который ложился в основу гравюры, был максимально лаконичен и понятен публике; текст, часто рифмованный, представлял собой поучение, обличал пороки, сообщал последние новости. Красочные народные картинки издавались на литературные сюжеты, листы духовного содержания служили в качестве недорогих икон.

Среди сотен представленных на сайте лубков “Аптека целительная с похмелья”, “Била жинка мужика”, “Водочка родимая милая моя”, “Глупая жена и кошка”, “Евдон и Берфа в любви пребывают”, “Дурак и дура кормят котенка”, “Ехали ребята из Нова города”, “Житие Езопа”, “Заходили чарочки по столику!”, “Камаринский мужик” и другие.

Источник:: https://philologist.livejournal.com/11462105.html?fbclid=IwAR02FH9Tn6HGuRJFlLF3iriK3F8hLkJjCkQ5OFwLgskDlT5GLUt9w_eVTxg

Из-за пандемии COVID-19, акция L’Arc de Triomphe, Wrapped, первоначально запланированная на осень 2020 года, была отложена на год. Новые даты: 18 сентября  –  3 октября 2021 года

Художник Христо ( Christo) и его жена Жанна-Клод прославились своими художественными акциями, в рамках которых они упаковывали в оберточную ткань или полиэтилен различные объекты — от архитектурных сооружений вроде здания Рейхстага до пишущих машинок, стульев и даже целого побережья. И вот теперь, впервые после смерти супруги (Жанна-Клод скончалась в 2009 году), Христо вновь решил вернуться к их фирменному приему и воплотить в жизнь один из старых нереализованных проектов, задуманных еще в 1960-е годы — обернуть Триумфальную арку в Париже.

Как сообщила газета The New York Times, художнику удалось получить разрешение от правительства Республики и французского Центра по охране государственных памятников на «упаковку» одного из главных символов Парижа. Акция должна была состояться осенью 2020 года. В ней планировалось задействовать около 25 000 кв метров голубой синтетической ткани и более 7 тыс метров красной веревки. . Как и все остальные проекты художника, «Упакованная Триумфальная арка» должна была целиком и полностью финансироваться им самостоятельно за счет продажи эскизов, рисунков, макетов, оригинальных литографий как этого проекта, так и других работ 1950-х — 1960-х гг.

Ахим Зоммер, директор музея в Брюле, комментируя творчество  Христо, в частности отметил: «То, что проекты спустя две недели после их появления исчезают, будто и не было ничего, ещё не значит, что их реализации не предшествовала длительная подготовительная фаза. К примеру, на проект такого масштаба, как упаковка Рейхстага, ушло 25 лет! За время подготовки Христо создал множество работ: коллажей, рисунков, эскизов, моделей, чертежей. Продажа этих работ обеспечила финансирование данного гигантского проекта».

Предполагается, что «Вечный огонь» перед могилой Неизвестного солдата,  который располагается в центральном проходе Триумфальной арки, будет гореть на протяжении всей подготовки и последующей демонстрации художественных работ. Как всегда, ассоциации ветеранов и волонтеры, будут проводить ежедневную церемонию разжигания пламени, отдавая дань памяти Неизвестному солдату и всем тем, кто погиб, сражаясь за Францию.